Алые паруса бабушки Ассоль - Страница 39

Вспомнив клык с отломленным кончиком, я подумал, что Кох, который Энгель, отличался особым талантом.

Адвокат приехал не один, с ним пожаловал фотограф, который немедленно начал фотосъемку разорения газона и клумб.

С адвокатом в Надом вошли служители закона. Жилье они обыскивали более бережно, с извиняющимися интонациями объясняя необходимость этого своей службой.

Через час был откопан пакет с останками Улисса, который Кортик нашел в мусорном контейнере. В его ошейнике было несколько медных бляшек для украшения и металлическая табличка с именем собаки, адресом и телефоном.

После того как ажиотаж по поводу найденного черного пакета улегся и служивые поняли, что на этом поиски не кончаются, они пошли другим путем. Десятка полтора человек разбрелись по газону, рассматривая его внимательно на предмет повреждения верхнего слоя. Разумно. Два подростка вряд ли могли закопать совсем не маленькое чучело собаки и замаскировать место захоронения с тщательностью разведчиков спецназа. Еще несколько – в том числе и тот, что с металлоискателем, – начали обследовать сарай и место вокруг него, все закоулки у дома, беседку.

К вечеру нервы матушки не выдержали, и она начала готовить ужин на двадцать три человека. Наблюдая разделку куриных тушек, я спросил у нее, как таксидермисты очищают череп и позвоночник от… от биологического материала – от мяса?

– Дело простое, – ответил вместо матушки обыскивающий кухню служитель закона, – они помещают тушку в специальный состав, который разлагает всю белковую массу. Тут что важно, – объяснял он, следя, на сколько частей матушка с изяществом и меткостью настоящего мясника делит курицу, – тут важно, чтобы вовремя остановить процесс и не повредить кости. – И с уверенностью профессионального ликвидатора трупов пояснил: – Раньше специалисты по чучелам и скелетам просто варили в чанах нужные части, а некоторые пользовались специальными личинками, забыл их название. Помещаешь в них тушку, чтобы скрылась в червях целиком, и через двенадцать-пятнадцать часов вынимаешь чистейшие кости. Но это рентабельно, только если работает артель.

– Артель? – удивился я, представив себе дюжину Кохов и горку собачьих трупов рядом с ними.

– Черви должны все время есть, – объяснил пожилой и явно очень голодный мужчина. – Как минимум раз в неделю. Должна быть потребность в большом количестве чучел. На них еще отлично рыба ловится! – закончил он мечтательно.

– На чучел? – удивилась матушка, засыпая в тазике куски курятины солью и энергично перемешивая все рукой.

– Да нет. На личинок этих. Они жирные и очень вкусные… для рыбы.

Стемнело. Адвокат не поверил своим глазам, когда увидел, что служители закона развели во дворе костер. Добежав до шашлычника – так Кортик называл место для приготовления и поедания шашлыка на свежем воздухе, он увидел, что над костром под руководством матушки крепится чан для плова. Выслушав ее объяснения – емкости для приготовления пищи на такое количество народа в доме нет, и места для такой емкости нет, и жаровни, естественно, тоже, и кур оказалось в морозильнике мало – всего пять, поэтому она еще порезала на куски запасы свинины, добавила грудинку и ветчину, и теперь уж точно сможет накормить всех «мальчиков», а то «они, бедные совсем замучались газон ковырять». «Мальчики» в это время споро накрывали стол под навесом. В чан уже закинули весь запас риса. Смущаясь, два офицера милиции, которые приехали в «Мерседесе», продемонстрировали адвокату три бутылки водки, купленные на скорую руку в киоске возле станции.

– Вы с ума сошли! – закричал он возмущенно. – Пить такое? А утром прикажете «Скорую» вызывать на отравление двух десятков милиционеров?! Ну уж нет!

И принес две литровых прямоугольных бутылки подарочного виски.

В горячем дыхании березовых головешек лица сидящих за столом мужчин дополнительно освещались красноватым светом первобытного счастья от насыщения желудка. Почти не говорили. При малейшей попытке (их было три) служителей закона завести светскую беседу на отвлеченные темы – о погоде, запахе костра, рыбалке (наживке – соответственно) – адвокат громко спрашивал, составлены ли протоколы обысков, почему не пригласили на плов инициатора всего этого разорения – немца Коха, и где вообще понятые? – и разговоры моментально прекращались.

Отъехав от шашлычника, я увидел «инициатора» на крыльце его дома. Он смотрел в сторону сборища, вероятно, ожидая, когда кто-нибудь придет и расскажет о результатах осмотра территории и дома, и совершенно не понимал, что делают ночью искатели чучела у костра без громких разговоров и песен.

Засмотревшись на беспокойно топчущегося немца, я не заметил, как ко мне подошел знаток отделения костей от плоти и спросил:

– Трудно иметь отца-адвоката?

– Не знаю. У меня никакого не было.

Он посмотрел через дорогу на Черную дачу.

– У меня тоже была собака. Доберман. Свидетель сказал, что у вас тогда ночью было часа три, не больше. Вы что, не заметили бриллианты в голове чучела?

– В жизни не видел бриллиантов, – ответил я. – Матушка предпочитает непрозрачные камни – нефрит, агат.

– Какого размера он был?

– Метр восемьдесят, вес – семьдесят два килограмма.

– Крупный пес. – По голосу было заметно, что мужчина улыбается.

– Я о своем друге – Кортике, сыне адвоката.

– А почему – был?

– Отец засадил его в психушку. Матушка говорит, что после этих заведений человек становится другим.

– Это друг хотел похоронить чучело?

Я промолчал и чуть развернул коляску, стараясь всем своим видом показать, что не хочу больше разговаривать. Можно сказать, я демонстративно повернулся к нему спиной.