Алые паруса бабушки Ассоль - Страница 49

– Почему ты сказала, что у меня беспомощное тело? – спросил Кортик, стесняясь того, что его нюхают.

– У тебя нет ни одной мышцы, которая бы указывала, чем ты занимаешься в жизни. Возьми. – Она протянула небольшую фарфоровую миску с тремя желтками. Желтки были мастерски отделены – оболочка не повреждена, они лежали диковинным цветком, уютно втиснувшись друг в друга на маленьком дне миски. – Смешай с чайной ложкой сахара и потом добавь по вкусу, чего захочешь. Здесь, – она обвела взглядом комнату, – все есть.

– И что это будет? – не понял Кортик.

– Определим, с какого класса ты начнешь обучение.

– А чем смешивать?

– А чем захочешь! – весело отозвалась Ваниль. – Я так в первый раз сделала это пальцем.

– Не забивай голову мальчику, тебе тогда было три года! – осадила ее Эйса и уже поласковей сказала Кортику: – Возьми для начала ложку, если раньше никогда ничего такого не делал.

– Возьми вилку, – сказал я, стоя в дверях.

– Атила! – обрадовался Кортик.

Три разномастных женщины переглянулись и отвернулись, продолжая возню у столика. Видно, бабушка Соль уже наговорила им обо мне много всего разного.

– Не заходи, здесь только в специальных одеждах, – предупредил Кортик. – Знал бы ты, что со мной делали утром! Даже обувь нельзя надеть.

– Не захожу. – Я сел напротив двери в коридоре в позе лотоса. – Дергай вилкой поэнергичней, а то эти грации отправят тебя в первый подготовительный класс.

– Так хватит? – спросил Кортик.

– Попробуй. Сахар должен полностью раствориться. А вообще знаешь, поставь эту фигню в миску с теплой водой, сахар растворится моментально. Вот, молодец. Тебе повезло, потому что моя матушка частенько готовила дяде Моне гоголь-моголь.

– Цвет изменился, – доложил Кортик. – Сахар растворился.

– Взбивай до густой пены.

Расхаживая, Кортик поинтересовался, для чего нужен выставочный зал.

– Вечеринки, презентации, – неопределенно ответила Ваниль.

– Да, последний раз, помню, человек десять вывалялись в шоколадном соусе. Главное в этом помещении, знаешь что?

– Что? – спросил Кортик.

– Кран с теплой водой и шланг.

– Неправда, – возразила Эйса. – Там еще на стенах мои картины висят.

– Готово! – Кортик добился густой пены.

– Теперь найди на этих полках спиртное. Лучше – коньяк. Лучше – французский. Главное, как говорит матушка, – не переборщить. Налей столовую ложку. Перемешай. Окуни палец и оближи его.

– Коньяка маловато, – уверенно доложил Кортик.

– Да. Вспомнил – на три желтка – три ложки коньяка.

– Вкусно! – доложил Кортик.

– Теперь добавь оригинальности. Порази своих учительниц.

– Посыпать тертым шоколадом? – предложил Кортик.

– Горький кофе, – возразил я. – Столовую ложку крепкого растворимого кофе. Не смешивай. Полей сверху полосками.

– Кофе опускается вниз!

Кортик, дрожа от напряжения, капает в густую желтковую пену с коньяком черный кофе и кричит:

– Скорей! Идите скорей пробовать, пока не смешалось!

Реакция была такая: Касабланка ничего не сказала и пошла звонить бабушке Соль. Ваниль уважительно хмыкнула и потрепала Кортика по волосам. Эйса приказала не задирать нос, подвела его к огромной металлической емкости с жидкостью, в которую она на глазах Кортика вылила расплавленный подкрашенный сахар. Сахар превращался в жидкости в пузыристую застывающую массу и всплывал. Эйса достала самые крупные глыбы, установила их на салфетке, чтобы жидкость стекла, потом сбрызнула коньяком и… подожгла. Глыбы вспыхнули на секунду разноцветным пламенем и чуть оплыли, расточая острый запах. В оплывшие ниши Эйса заложила шарики мороженого. Получилось нечто вроде пузыристого термитника с вложенными в него белыми и коричневыми шариками. На все это у нее ушло не больше минуты.

– Конечно, ты же мастер, – сказал Кортик с завистью. Или мне это почудилось? Странно было думать о нем, как о будущем кондитере.

– С этим фокусом я выступала на тусовках в пятом классе. Вылить в воду расплавленный сахар, чтобы получились леденцы, могут многие. Знаешь, как сделать, чтобы вся эта масса превратилась в сплошные спекшиеся пузырики – а именно в этом и заключается фокус и особый хруст.

– Нет, – пожал плечами Кортик.

– То-то же! – злорадно заметила Эйса.

– Это не вода, это – шампанское! – воскликнул я в озарении. – Расплавленный сахар заливали в шампанское. А потом они его пили, и одному мальчику стало плохо.

– Это – шампанское, – злорадно объявил Кортик. – Ты спаивала одноклассников?

Эйса обернулась, расширив глаза от удивления.

– Одного-то уж точно споила, сознайся! – крикнул я от двери.

Ваниль подняла руку на звук. Где-то ударили в гонг.

– Без пяти девять, – объявила она. – Кто сегодня у прилавка?

– Он, – показала на Кортика появившаяся Касабланка.

– Не надо, – испугался Кортик, – я что-нибудь не так продам, я не знаю цен!

– Наивный, – хмыкнула Ваниль. – Не нужны тебе цены. Да, кстати, забери этот термитник. Может, китайцы придут.

– Не бери, он не совсем удался, это был экспромт! – воспротивилась Эйса.

– Не кокетничай! – вступила Касабланка.

Они начали толкаться и обмазывать друг друга мороженым.

– Чего стоишь? – крикнула Ваниль ошарашенному Кортику. – За последние два года «Сладкие губки» всегда открывались с точностью до десяти секунд! Стой! Куда без фартука?

Мы с Кортиком вошли в «кофейню», как это назвала бабушка Соль, и обнаружили, что за одним из трех столиков уже сидит дама почтенного возраста и нетерпеливо стегает себя по коленке перчатками.