Алые паруса бабушки Ассоль - Страница 59

– Эйса, объясни мальчику, – приказала Ассоль.

– Понимаешь… – Эйса оттеснила Касабланку, взяла голову Кортика в ладони и развернула к себе лицом. – Это не то чтобы мальчишник. Это – скорей девичник.

– Ну да?.. – не поверил Кортик, отодвигая свое лицо от Эйсы. – А как же именинник? Шестьдесят… пять… – Он замолчал, потому что Эйса закрыла его губы своими.

– Эйса! – повысила голос бабушка Соль.

– Я исключительно в лечебных целях, – заявила та, облизываясь. – Проверяла, зажил ли укус над губой. – Она повернулась к Кортику и закончила: – Это такой девичник, где присутствуют только немецкие мальчики преклонного возраста и их секретари. Ваниль с удовольствием бы залезла в этот торт, но! Никаких девочек быть не должно, понимаешь?

– Под фартуком будут плавки! – категорично заявил Кортик. – Только так!

– Ладно, – промурлыкала Ваниль. – Хорошенькие такие стринги.

– Что это такое?

– Спереди все традиционно закрыто. – Ваниль хотела показать, но Кортик закрылся руками. – А вот сзади – веревочка между ягодицами. Совсем незаметная. Поэтому когда ты будешь поворачиваться спиной…

– Ничего не поделаешь – исконно немецкая страсть к задницам, – дополнила объяснения Касабланка. – Для них все, что связано с попой, пуканьем, – свято и всегда веселит похлеще любого анекдота. Покажи немцу голую…

– Хватит, – перебила ее Ассоль. – Объяснить, что это такая униформа, было бы вполне достаточно.

– А как же мои синяки? Не очень аппетитно выглядят даже с таким чепчиком. – Кортик сопротивлялся до последнего.

– Замажем кремом, посыплем орехами! – успокоила его Эйса.

Когда мы увидели торт, онемели на пару минут – ровно столько потребовалось, чтобы обойти его вокруг.

– Я поеду с тобой, – сказала Ассоль. – Довезу торт и помогу потом залезть внутрь. Фургон подъедет к девяти вечера. Пока доберемся – Ленинский все-таки напряженная трасса, пока я тебя загримирую… Что ты так смотришь, Икар?

– Я не верю, что надену этот фартук с чепчиком, а потом вылезу из десяти килограммов крема и песочной крошки пополам с орехами.

– Ты уже на глаз определяешь, из чего сделан торт? – удивилась бабушка.

– Нет, я наконец понял, куда ушло восемь противней высушенных песочных коржей, которые я вчера ночью почти три часа толок в равномерную крошку. Руками!

– Ваниль осмотрела твои ступни…

– Не осмотрела, а понюхала! – возмутился Кортик. – И это после того, как Касабланка, под лекцию о правильном использовании мужчинами своих ступней, мыла их полчаса и даже что-то соскребала ножом!

– Хорошо – понюхала и разрешила тебе толочь коржи ногами. Потоптался бы – получил удовольствие.

– Бабушка, – спросил Икар, – зачем ты это делаешь?

– Что именно?

– Зачем я пеку коржи, а потом их крошу? Завариваю помадку, разрешаю твоим посетителям себя лизать?

– Это, дорогой внучек, чтобы ты не захотел стать кондитером! – весело ответила Соль.

– Как это? – не понял я.

– Не вникай – это личное, – отмахнулась она. – Я рассказала тебе историю своей любви…

– Вкратце! – уточнил Кортик. – Я все еще не знаю, как вы встретились, когда ты его…

– Икар! – укоризненно заметила бабушка Соль. – Я рассказала так, как смогла. Я не способна смотреть на тебя и рассказывать, как мы с Питером встретились. Так вот. Мой скромный опыт в общении с подростками говорит об осторожности в изложении сказок и легенд. Ты узнал о своем деде, который распрощался с блестящей карьерой военного, потому что полюбил циркачку и захотел печь для нее пирожные. Тебе в голову не приходило печь что-либо, пока ты об этом не услышал.

Кортик задумался.

– Тогда получается, что я буду нырять с тобой под воду, чтобы не стать потом аквалангистом? – уточнил он, к моему бурному восторгу. Бездна логики!

– Конечно, – кивнула бабушка. – Мы не поплывем на коралловые рифы Красного моря, чтобы заразить твое сердце восторгом. Мы опустимся на дно грязного Балтийского моря, залив перед погружением теплую воду в гидрокостюм.

– Зачем? – прошептал я.

– Для тепла. Затем, что в этом море температура даже на поверхности воды редко поднимается выше восемнадцати-двадцати градусов, а тело ныряльщика охлаждается и при тридцати градусах.

– Тогда можно предположить, – сказал Кортик, – что ты тащишь меня на поиски неведомых сокровищ – с датчиком на радиоактивность, кстати! – чтобы я не посвятил свою жизнь поискам кладов и не жил на процент после их обнаружения, так?

– Приблизительно, – осторожно ответила бабушка Соль.

– Значит, ты сознательно тащишь меня под воду, чтобы мы ничего не нашли? – уточнил Кортик. – Ведь если нам повезет, я могу заразиться кладоискательством, а если не повезет – на всю жизнь охота пропадет.

– Повезет нам или не повезет, все равно это будет адская работа, – заметила Ассоль. – Ты попробуешь ее в том возрасте, когда я еще жила мечтами о кладах и понятия не имела о способах их обнаружения.

И тогда!..

– Ну и зачем тебе все это нужно? – поинтересовался Кортик. – Хочешь, чтобы я к восемнадцати годам пошел в военное училище?

Вы слышали?! От такого предположения я просто ногами затопал в восторге и мысленно поздравил Кортика – всего за несколько дней он научился иронизировать! Вероятно, от невыносимой жизни в этой кондитерской.

Бабушка Соль тоже грустно усмехнулась.

– Хитрых портняжек, которые делают вид, что создают нечто, а на самом деле просто высасывают чужую жизнь – множество. Тщеславие королей дает портняжкам возможность заработать и повеселить народ. Я хочу, чтобы ты не оказался голым королем. Чтобы у тебя всегда, на всякий случай, имелся про запас фартук – прикрыться и не смешить детей.